![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Стихотворение о русской женщине из Грозного, погибшей во Вторую Чеченскую.
МАРЬЯМ
Ночами темными и длинными
Я черный чистила металл.
Джохар, оскалившись руинами,
Припал к земле и штурма ждал.
Прикажут им - они бои начнут,
А нам держаться - весь приказ.
Марию, старую Ильиничну,
Не пожалеют, как и нас.
Она сидит в любимом креслице,
Почти не тронутом войной,
И широко, с размахом крестится,
Услышав взрыв очередной.
Ее подвал забит альбомами,
На стенах лики - в пику нам,
Но, когда сын погиб под бомбами,
Просила звать ее Марьям.
Пока, укутанная в плед ее,
Я чищу братьям "калаши",
Она, сварив крупу последнюю,
Колдует пищу для души.
Живи, душа, душа, оттаивай
На стыке между "здесь" и "там".
И я - все таинства Цветаевой
Постигла я из уст Марьям.
Она мне вслух читала Бродского,
Как будто годы впереди.
Про автомат сказала: "Брось его
И, если можешь, уходи".
Али сказал, что бабка странная
И он стихи видал в гробу,
Но, раненый, одетый в рваное,
Принес бесценную крупу.
И ей со всем великодушием
Отсыпал лишний килограмм.
Сказал: "Пока мы это скушаем,
Ни нас не будет, ни Марьям".
Крупу, конечно, мы истратили.
Ошибся в этом наш Али.
Марьям прикончили каратели.
А нас пытались - не смогли.
Зулихан Магомадова
МАРЬЯМ
Ночами темными и длинными
Я черный чистила металл.
Джохар, оскалившись руинами,
Припал к земле и штурма ждал.
Прикажут им - они бои начнут,
А нам держаться - весь приказ.
Марию, старую Ильиничну,
Не пожалеют, как и нас.
Она сидит в любимом креслице,
Почти не тронутом войной,
И широко, с размахом крестится,
Услышав взрыв очередной.
Ее подвал забит альбомами,
На стенах лики - в пику нам,
Но, когда сын погиб под бомбами,
Просила звать ее Марьям.
Пока, укутанная в плед ее,
Я чищу братьям "калаши",
Она, сварив крупу последнюю,
Колдует пищу для души.
Живи, душа, душа, оттаивай
На стыке между "здесь" и "там".
И я - все таинства Цветаевой
Постигла я из уст Марьям.
Она мне вслух читала Бродского,
Как будто годы впереди.
Про автомат сказала: "Брось его
И, если можешь, уходи".
Али сказал, что бабка странная
И он стихи видал в гробу,
Но, раненый, одетый в рваное,
Принес бесценную крупу.
И ей со всем великодушием
Отсыпал лишний килограмм.
Сказал: "Пока мы это скушаем,
Ни нас не будет, ни Марьям".
Крупу, конечно, мы истратили.
Ошибся в этом наш Али.
Марьям прикончили каратели.
А нас пытались - не смогли.
Зулихан Магомадова
(no subject)
Date: 2011-11-14 04:14 pm (UTC)