Мы носили траур - оркестр играл туш

"Это про 23-е февраля", - сказал однажды дедушка, вслушавшись в голос Цоя из моего кассетника. И лицо у него стало - жесткое, нехорошее.
Прочтя эту фразу, вы, конечно, представили себе злого старого абрека. А мой дедушка был добрым, мягким человеком, почти никогда ни с кем не ссорился и всю жизнь честно работал.
Но все, что связано с этой датой - светлая грусть пополам с темной злобой, в каждом из нас.

Дедушка воевал под Сталинградом. Три дня, говорил, лежали в грязи, головы было не поднять - такой был обстрел.
Мне это врезалось в память на всю жизнь, потому что три часа под обстрелом - это вообще не страшно, страшно только до и после. Но трое суток в состоянии боя... Наверное, просто спали там в грязи, ничего не слыша и не чувствуя.

( После ранения дедушка... )