![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Ствол
Художественное произведение. Все возможные совпадения случайны.
СТВОЛ
- Ну что, дети асфальта, готовы? Последний раз спрашиваю - "волыны", "маслята" кто-нибудь с собой брал?
- Никто... Не брали... Я не брал, - вразнобой сказали ребята.
- Не "я не брал", а "никак нет". Ну, пошли тогда.
- А если бы взял, ваша, что тогда? - спросил нагловатый рыжий Анзор.
- Если бы взял, я бы его сейчас здесь закопал и тебе не показал где. Потом, через недельку, съездил бы и привез. А ты бы сто раз отжался. А ну иди сюда. - У командира появились нехорошие подозрения. Он внимательно осмотрел Анзора и прощупал его рюкзак. Так, по верхам, все-таки не хотел показывать недоверие. Заодно и два ближайших рюкзака проверил. Нет, вроде правда не брали. Эх, дети асфальта... Из парочки будет толк. Вот из Анзора точно. Он уже сейчас правильно двигается и соображает быстро.
- Что за слова у тебя, брат командир? - спросил высокий тощий Муслим. - "Волыны", "маслята"... Ты же офицер, а не бандит.
- Забудь. Мы сейчас все бандиты. Не знал? - рассмеялся старший. - Пошли.
Мужчина и четверо юношей с макетами автоматов свернули на узкую тропу, ведущую в лес.
Через полтора часа они сидели на полянке - командир на пеньке, парнишки на земле. Он говорил, а они впитывали, как губки.
- Будет война. Скоро. В течение ближайшего года. (Они тихо выдохнули). Так что не переживайте, еще повоюете. На вашу долю хватит, не рады будете, гаденыши.
Аслан прикажет до последнего держать Грозный, потому что это столица. Приказ мы выполним, но удержать его невозможно. Личный состав, который переживет оборону Грозного, передислоцируется в лес. Кто дома поднимался в лес? Понятно, никто. В общем, там другой лес. Там будет тяжелее, чем здесь. Особенно зимой. В лесу вообще тяжело. Поэтому за Грозный держаться будем зубами. Но из леса можно кусать противника дольше, и потери будут меньше. В лесу мы навязываем противнику свои правила. Вопросы есть?
- А что делать, если возьмут в плен? - спросил Муслим.
- В плен попадать нельзя. Граната тебе зачем?
- А не грех? - тихо спросил кто-то.
- Грех своих на допросе сдавать, - отрубил командир.
- Ну, а если ранен? Без сознания?
- Тогда бей их, дерзи, плюй в рожи. Чтобы быстро забили до смерти. Понял?
Ребята поежились.
- Понял, - сказал Муслим.
Первые час-полтора он просто гонял их по лесу - чтоб подустали. Усталый солдат обучается лучше, чем свеженький. Это, конечно, все равно не то - научить чему-то по-настоящему можно только в казарме, полностью оторвав пацанов от внешнего мира. Но такой возможности у него нет.
Потом показывал обычные вещи - походно-боевой порядок (идиотизм, когда бойцу с макетом автомата приходится изображать пулеметчика), команды жестами, работу боевыми двойками, топографию, азы саперки - работа с ПМН и растяжки на базе "эфок". Пацаны справлялись, только Муслиму приходилось все показывать дважды - даже то, как правильно держать автомат, чтобы он прикрывал грудную клетку. Бегал он тоже плохо, постоянно отставал. А вот топографию, технарь и студент-отличник, схватывал буквально на лету. Командир недолюбливал его, худого, сутулого, инстинктивной нелюбовью солдата к "ботанику", типичному профессорскому сынку, которому на войне не место - но не мог отказать 18-летнему мужчине в праве защищать свою землю.
С утра до вечера они ходили, бегали, ползали по лесу - мокрые, измученные, довольные. Вечером сидели у бездымного костра, разведенного собственными руками. Ночевали в лесу - кто-то наверняка впервые в жизни. И так хорошо, так спокойно было... А может, все-таки ничего не будет? Может, это только игры в войну, а не подготовка к войне?
Командир слушал лес и думал, что если он вдруг выживет, вряд ли сможет и захочет жить в мегаполисе.
А лес тихонько жил своей жизнью. Он не боялся людей, имитирующих вооруженный партизанский отряд.
- Ну что, собираемся. Завтра я уезжаю. Еще пару раз приеду, Дала мукълахь, погоняю вас. Если что, как меня искать, знаете.
Парнишки молчали. То ли устали просто, то ли до них начало доходить.
- Да, "волыны" точно ни у кого нет? Если что, мы не дома, я вас, щенков, отмазать не смогу.
Он не зря так беспокоился - знал, с кем имеет дело. Эти дети асфальта, увезенные из Ичкерии подростками, черной завистью завидуют воевавшим. Все или почти все втихаря уже давно обзавелись формой, а многие - и стволами, и прогуляться по лесу с оружием, изображая из себя "боевиков", для них милое дело. С одной стороны - маленькие и глупые. С другой - именно так и должны вести себя будущие мужчины.
...Спокойно, ничего не нарушая, они ехали по трассе - но их все равно остановили.
Был сезон, когда менты тормозят многих, ища наркоту. Об этом командир, далекий от наркоманских таинств, совершенно не подумал. Сейчас найдут макеты стволов в багажнике, опять давать на лапу, задолбали, черти.
Он вышел из машины, за ним вышли ребята. Увидев, как побледнел Муслим, он сразу же все понял, но было поздно.
Предупреждал же паразитов... Просил. Десять раз переспрашивал. А менты, как псы, мгновенно реагирующие на страх, уже вытаскивали из рюкзака у Муслима красивый, чуть потертый вороненый ПМ, 1962 года выпуска, когда еще делали хорошую, правильную сталь, а не дерьмо, как сейчас. И вынимали из него обойму с восемью новехонькими патронами.
Круглощекие, курносые, упитанные, они вытаращили глаза и приоткрыли рты, как рыбы, не веря своему счастью. Не каждый день, не каждому менту удается поймать в подмосковном лесу вооруженных чеченцев.
- Стоять! - заорал самый шустрый, хватаясь за оружие. Муслима толкнули лицом на капот, защелкнули наручники, наскоро обыскали.
- Спокойно, сержант, - сказал командир. - Это мой ствол. По ошибке парнишке в рюкзак положил.
Он никого ни о чем не просил - ни своих, ни чужих. Только один раз попросил снять наручники, потому что рука болит - с войны не зажила нормально.
На первом же допросе, в ответ на первую же грубость, он обматерил следака с опером, заковыристо, как умеют только советские военнослужащие.
Он думал, что его убьют, но опер, наткнувшись на прищуренный взгляд смертника, просто вышел. Хорошо иметь славу людей, которым себя не жалко, но за которых убивают...
Через два месяца он вышел на подписку. Родственники Муслима не пожалели денег на взятки.
Потом получил условно.
Один раз сходил отметился. А потом началась война.
Из ребят получились хорошие, храбрые бойцы. Анзор стал шахидом иншаАллах, а Муслим был легко ранен при обороне Джохара. В Саади-К1отар, когда измученные многодневными боями т1емалой приняли решение сдаться под гарантии амнистии, Муслим отказался идти в плен, принял последний бой и, истратив все боеприпасы, подорвал себя гранатой.
Уцелевший личный состав ушел в лес.
Зулихан Магомадова
СТВОЛ
- Ну что, дети асфальта, готовы? Последний раз спрашиваю - "волыны", "маслята" кто-нибудь с собой брал?
- Никто... Не брали... Я не брал, - вразнобой сказали ребята.
- Не "я не брал", а "никак нет". Ну, пошли тогда.
- А если бы взял, ваша, что тогда? - спросил нагловатый рыжий Анзор.
- Если бы взял, я бы его сейчас здесь закопал и тебе не показал где. Потом, через недельку, съездил бы и привез. А ты бы сто раз отжался. А ну иди сюда. - У командира появились нехорошие подозрения. Он внимательно осмотрел Анзора и прощупал его рюкзак. Так, по верхам, все-таки не хотел показывать недоверие. Заодно и два ближайших рюкзака проверил. Нет, вроде правда не брали. Эх, дети асфальта... Из парочки будет толк. Вот из Анзора точно. Он уже сейчас правильно двигается и соображает быстро.
- Что за слова у тебя, брат командир? - спросил высокий тощий Муслим. - "Волыны", "маслята"... Ты же офицер, а не бандит.
- Забудь. Мы сейчас все бандиты. Не знал? - рассмеялся старший. - Пошли.
Мужчина и четверо юношей с макетами автоматов свернули на узкую тропу, ведущую в лес.
Через полтора часа они сидели на полянке - командир на пеньке, парнишки на земле. Он говорил, а они впитывали, как губки.
- Будет война. Скоро. В течение ближайшего года. (Они тихо выдохнули). Так что не переживайте, еще повоюете. На вашу долю хватит, не рады будете, гаденыши.
Аслан прикажет до последнего держать Грозный, потому что это столица. Приказ мы выполним, но удержать его невозможно. Личный состав, который переживет оборону Грозного, передислоцируется в лес. Кто дома поднимался в лес? Понятно, никто. В общем, там другой лес. Там будет тяжелее, чем здесь. Особенно зимой. В лесу вообще тяжело. Поэтому за Грозный держаться будем зубами. Но из леса можно кусать противника дольше, и потери будут меньше. В лесу мы навязываем противнику свои правила. Вопросы есть?
- А что делать, если возьмут в плен? - спросил Муслим.
- В плен попадать нельзя. Граната тебе зачем?
- А не грех? - тихо спросил кто-то.
- Грех своих на допросе сдавать, - отрубил командир.
- Ну, а если ранен? Без сознания?
- Тогда бей их, дерзи, плюй в рожи. Чтобы быстро забили до смерти. Понял?
Ребята поежились.
- Понял, - сказал Муслим.
Первые час-полтора он просто гонял их по лесу - чтоб подустали. Усталый солдат обучается лучше, чем свеженький. Это, конечно, все равно не то - научить чему-то по-настоящему можно только в казарме, полностью оторвав пацанов от внешнего мира. Но такой возможности у него нет.
Потом показывал обычные вещи - походно-боевой порядок (идиотизм, когда бойцу с макетом автомата приходится изображать пулеметчика), команды жестами, работу боевыми двойками, топографию, азы саперки - работа с ПМН и растяжки на базе "эфок". Пацаны справлялись, только Муслиму приходилось все показывать дважды - даже то, как правильно держать автомат, чтобы он прикрывал грудную клетку. Бегал он тоже плохо, постоянно отставал. А вот топографию, технарь и студент-отличник, схватывал буквально на лету. Командир недолюбливал его, худого, сутулого, инстинктивной нелюбовью солдата к "ботанику", типичному профессорскому сынку, которому на войне не место - но не мог отказать 18-летнему мужчине в праве защищать свою землю.
С утра до вечера они ходили, бегали, ползали по лесу - мокрые, измученные, довольные. Вечером сидели у бездымного костра, разведенного собственными руками. Ночевали в лесу - кто-то наверняка впервые в жизни. И так хорошо, так спокойно было... А может, все-таки ничего не будет? Может, это только игры в войну, а не подготовка к войне?
Командир слушал лес и думал, что если он вдруг выживет, вряд ли сможет и захочет жить в мегаполисе.
А лес тихонько жил своей жизнью. Он не боялся людей, имитирующих вооруженный партизанский отряд.
- Ну что, собираемся. Завтра я уезжаю. Еще пару раз приеду, Дала мукълахь, погоняю вас. Если что, как меня искать, знаете.
Парнишки молчали. То ли устали просто, то ли до них начало доходить.
- Да, "волыны" точно ни у кого нет? Если что, мы не дома, я вас, щенков, отмазать не смогу.
Он не зря так беспокоился - знал, с кем имеет дело. Эти дети асфальта, увезенные из Ичкерии подростками, черной завистью завидуют воевавшим. Все или почти все втихаря уже давно обзавелись формой, а многие - и стволами, и прогуляться по лесу с оружием, изображая из себя "боевиков", для них милое дело. С одной стороны - маленькие и глупые. С другой - именно так и должны вести себя будущие мужчины.
...Спокойно, ничего не нарушая, они ехали по трассе - но их все равно остановили.
Был сезон, когда менты тормозят многих, ища наркоту. Об этом командир, далекий от наркоманских таинств, совершенно не подумал. Сейчас найдут макеты стволов в багажнике, опять давать на лапу, задолбали, черти.
Он вышел из машины, за ним вышли ребята. Увидев, как побледнел Муслим, он сразу же все понял, но было поздно.
Предупреждал же паразитов... Просил. Десять раз переспрашивал. А менты, как псы, мгновенно реагирующие на страх, уже вытаскивали из рюкзака у Муслима красивый, чуть потертый вороненый ПМ, 1962 года выпуска, когда еще делали хорошую, правильную сталь, а не дерьмо, как сейчас. И вынимали из него обойму с восемью новехонькими патронами.
Круглощекие, курносые, упитанные, они вытаращили глаза и приоткрыли рты, как рыбы, не веря своему счастью. Не каждый день, не каждому менту удается поймать в подмосковном лесу вооруженных чеченцев.
- Стоять! - заорал самый шустрый, хватаясь за оружие. Муслима толкнули лицом на капот, защелкнули наручники, наскоро обыскали.
- Спокойно, сержант, - сказал командир. - Это мой ствол. По ошибке парнишке в рюкзак положил.
Он никого ни о чем не просил - ни своих, ни чужих. Только один раз попросил снять наручники, потому что рука болит - с войны не зажила нормально.
На первом же допросе, в ответ на первую же грубость, он обматерил следака с опером, заковыристо, как умеют только советские военнослужащие.
Он думал, что его убьют, но опер, наткнувшись на прищуренный взгляд смертника, просто вышел. Хорошо иметь славу людей, которым себя не жалко, но за которых убивают...
Через два месяца он вышел на подписку. Родственники Муслима не пожалели денег на взятки.
Потом получил условно.
Один раз сходил отметился. А потом началась война.
Из ребят получились хорошие, храбрые бойцы. Анзор стал шахидом иншаАллах, а Муслим был легко ранен при обороне Джохара. В Саади-К1отар, когда измученные многодневными боями т1емалой приняли решение сдаться под гарантии амнистии, Муслим отказался идти в плен, принял последний бой и, истратив все боеприпасы, подорвал себя гранатой.
Уцелевший личный состав ушел в лес.
Зулихан Магомадова
no subject
А с ментом - это как раз совершенно другая история, никак с этой не связанная. Там была классическая подстава, осуществленная подлецом, а муж вообще не имел никакого отношения.
no subject
no subject
Непонятно только, что потом с этим делать. Наверное, смакетировать в виде книжечки и выложить куда-нибудь для свободного скачивания.
Я так со старыми стихами собиралась поступить где-то через год-полтора, когда закончу их выкладывать.
Строитель.
(Anonymous) 2013-07-17 05:28 pm (UTC)(link)Re: Строитель.
Так что с изданием книги подождем до возвращения домой. А вот в интернет выложить можно.