![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Возвращение
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Последний километр - как во сне.
Считай, что слабость - это срыв задания.
Я падаю коленями на снег
Внутри скелета выжженного здания
И замираю, уперевшись лбом
В обломки стен и, замерев, не плачу.
Ну, здравствуй, Джовхар, мой любимый дом,
Я снова здесь, могло ли быть иначе?
Мой дом, мой черно-белый Сталинград,
Мой черно-белый мир - в снегу и саже.
Цветные лишь базарчики стоят
И вроде парикмахерская даже.
А оккупант теперь уже другой -
У них бока трясутся, а не руки.
Они уже не звери на убой,
А сытые, довольные тварюги.
Смотри на них - и слова не моги.
Стрелять бы в них - а надо сторониться.
А у меня здесь несколько могил
И тетя здесь - в девятой горбольнице.
Здесь грохот был, здесь был огонь и чад -
Они потом улягутся в граните.
И волки со свободой на плечах
Как тени, шли по балкам перекрытий.
Свободы запах - он теперь лесной.
Я мыла косы, чтоб не пахли дымом.
Я дома, но мне страшно здесь одной
И я давно не знаю, что с любимым.
Расчеты наши съели блокпосты.
Не как волчица шла, а как лиса я.
Жива ли тетя? Город, жив ли ты?
Наверно, жив, раз я здесь воскресаю.
И нам плевать на их "запрещено" -
Вернем, отстроим, вырастим, обучим.
Стоит старушка, рядом с ней щенок
И банка трехлитровая с горючим.
И я стою, одетая в старье,
Дурная от нахлынувшего счастья.
Джохар, прости предательство мое.
Пока жива, я буду возвращаться.
Зулихан Магомадова
Последний километр - как во сне.
Считай, что слабость - это срыв задания.
Я падаю коленями на снег
Внутри скелета выжженного здания
И замираю, уперевшись лбом
В обломки стен и, замерев, не плачу.
Ну, здравствуй, Джовхар, мой любимый дом,
Я снова здесь, могло ли быть иначе?
Мой дом, мой черно-белый Сталинград,
Мой черно-белый мир - в снегу и саже.
Цветные лишь базарчики стоят
И вроде парикмахерская даже.
А оккупант теперь уже другой -
У них бока трясутся, а не руки.
Они уже не звери на убой,
А сытые, довольные тварюги.
Смотри на них - и слова не моги.
Стрелять бы в них - а надо сторониться.
А у меня здесь несколько могил
И тетя здесь - в девятой горбольнице.
Здесь грохот был, здесь был огонь и чад -
Они потом улягутся в граните.
И волки со свободой на плечах
Как тени, шли по балкам перекрытий.
Свободы запах - он теперь лесной.
Я мыла косы, чтоб не пахли дымом.
Я дома, но мне страшно здесь одной
И я давно не знаю, что с любимым.
Расчеты наши съели блокпосты.
Не как волчица шла, а как лиса я.
Жива ли тетя? Город, жив ли ты?
Наверно, жив, раз я здесь воскресаю.
И нам плевать на их "запрещено" -
Вернем, отстроим, вырастим, обучим.
Стоит старушка, рядом с ней щенок
И банка трехлитровая с горючим.
И я стою, одетая в старье,
Дурная от нахлынувшего счастья.
Джохар, прости предательство мое.
Пока жива, я буду возвращаться.
Зулихан Магомадова
no subject
no subject
Не для "них"
"А оккупант теперь уже другой -
У них бока трясутся, а не руки.
Они уже не звери на убой,
А сытые, довольные тварюги.
Смотри на них - и слова не моги.
Стрелять бы в них - а надо сторониться."
Когда понимаешь, что это про ТВОЙ народ, как-то сложно абстрагироваться...
Хотя действительно, пронзительно..особенно последнее четверостишие.
Re: Не для "них"
Сначала были ушастики с перепуганными глазами. Он на посту стоит, автомат держит, а глаза у него - как будто каждую секунду ждет выстрела в живот. Не все, конечно, такие были, но много было таких. Вот они были - народ, часть народа. Не потому, что перепуганные, а потому, что их из народа выдернули и послали, куда они совершенно не хотели. Народ ведь всегда хочет, чтоб все было тихо, мирно и спокойно.
А потом такие мордатые каратели, в основном, были. Не только на народ не похожие, но вообще на людей.
Re: Не для "них"
Русский.
А "ушастых" потом всё же у кого-то ума (или совести) хватило пожалеть. Не делать их "зверями на убой".